Портрет

Правильный ответ – никогда


Джеймс Гандольфини

В не слишком удачном фильме «Мексиканец» (2001) режиссер Гор Вербински свел вместе двух самых сексуальных звезд Джулию Робертс и Брэда Питта, и они продемонстрировали — и по сюжету и по своей актерской психофизике — полное отсутствие совместной «химии». Но эта самая химия мгновенно возникает, когда в кадре сходятся Робертс и Джеймс Гандольфини, который играет в «Мексиканце» гангстера-похитителя — назови как угодно: симпатия, «стокгольмский синдром» — но она есть, и тут уж никуда не деться. «Вы меня изнасилуете?» — спрашивает героиня Робертс героя Гандольфини, бандита с репутацией полного отморозка. «Это вряд ли», — отвечает, секунду подумав, ласковый убийца. Он не по этой части, с ним она будет отныне вести бесконечные разговоры про чувства. «Вот скажи — если двое друг друга любят, но никак не могут ужиться, когда наступает критический момент разойтись?» Робертс что-то мямлит, пока персонаж Гандольфини строго не поправляет ее: «Правильный ответ — никогда».

Гандольфини нельзя было назвать красивым. Сам он говорил про себя: «Я, как Вуди Аллен, который весит 120 килограммов». После фильма «Последний замок» (2001), где он сыграл вместе с кумиром своей юности Робертом Редфордом, он не переставал восхищаться последним: «Редфорд ведь в отличной форме, правда? А рядом болтаюсь я, на двадцать лет его моложе, и выгляжу как пончик с желе, одетый в военную форму». Но дело, в общем, не в этом — огромный, грузный — но, когда он на экране, хочется на экран смотреть.

Мексиканец. Реж. Гор Вербински, 2001

Он играл брутальных мужиков и ласковых громил, которым не повезло. Каскадера Медведя из фильма «Достать коротышку» все время валят с ног. Липовый ветеран, агрессивный Большой Дейв из «Человека, которого не было» нелепо испускает дух в луже собственной крови, распластавшись на полу, как большая медуза на суше. Спившегося убийцу в «Ограблении казино» подельники решают упечь за решетку, чтобы только не путался под ногами со своими проблемами. Завязшего в криминале делягу из «Вайолет и Дейзи» убивают две сопливые киллерши — убивают скрепя сердце, уже успев с ним подружиться, как героиня Робертс в «Мексиканце».

Только он мог сыграть Тони Сопрано в гангстерской саге про унылые времена — крестного отца на «прозаке», который делает бизнес на вывозе мусора, и у которого разбивается сердце, когда из бассейна навсегда улетают утки — будто он не здоровенный брутальный мужик, а трепетный подросток Холден Колфилд. «Мир, в котором мы живем, невеселый и мрачный. Но я счастлив, что в нем оказался», — говорил Гандольфини. А приключения Тони Сопрано восемь лет служили отдушиной всем, у кого под ногами мир точно так же буднично расползался по швам.

Последний замок. Реж. Род Лури, 2001

«Похоже, что говорить о своих чувствах теперь считается неприличным. Вот влюбился ты или злишься — и не скрываешь этого — и все, с тобой что-то не так. Ты должен не подавать виду, что что-то такое чувствуешь и пить таблетки», — так он сказал о своей главной роли. «Он был не «один из них», а один из нас» — написал в некрологе американский критик, когда-то взявший у Гандольфини интервью. Поначалу актер отнекивался и уговаривал журналиста плюнуть на никому ненужное, как он думал, интервью. «Профессия актера ведь очень проста — он выходит, говорит то, что написано, и уходит. И что тут особенного? Вы же не будете расспрашивать водителя грузовика про его работу».

До того как стать актером, Гандольфини сменил кучу профессий. «Когда-то я работал менеджером в ночном клубе, было интересно — я все время с любопытством наблюдал за людьми». Наверное, это необходимо, чтобы потом люди с любопытством наблюдали за тобой и узнавали себя. «Вообще-то стоять перед публикой в чужой одежде, притворяясь кем-то другим — довольно странный способ зарабатывать на жизнь для взрослого мужика», — говорил Гандольфини.

Джеймс Гандольфини в роли Тони Сопрано

Ему нравился Хэмингуэй, «потому что в мире мало найдется писателей, которые отправятся на войну, чтобы написать о ней». В 2004 году Гандольфини побывал в Ираке, а потом приехал в военный госпиталь, видел там солдат-инвалидов и думал, что они рисковали жизнью «ради того, чего нет». После «Сопрано» Гандольфини стал продюсером трех фильмов: художественного про Хэмингуэя и двух документальных — про Ирак и про пост-травматический синдром у ветеранов разных войн.

Звездой он никогда себя не чувствовал и не любил выставляться, приезжал на пафосные мероприятия на такси вместо лимузина, любил как следует поесть и выпить. После его смерти от сердечного приступа в Риме таблоиды подсуетились и узнали, сколько он выпил тем вечером. У него были проблемы с алкоголем, и с женами, и с жизнью вообще — а у кого их нет.

Его герои уже сто раз умирали на экране. Но если мы к кому-то привязаны, а уже пора расставаться, то когда все-таки должен наступить тот самый момент? Может быть, правильный ответ — никогда.



Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: