Оттуда: «Четыре мушкетера Шарло»
Ино-прокат позднего СССР — гигантский бизнес, в котором идеология сугубо вторична, а коммерческий интерес превыше всего. Телефильмы стран народной демократии перемонтировались, переименовывались и шли в кинотеатры под маркой оригинальных произведений. Вместо дорогущего Голливуда закупались малобюджетки независимых и трэш-студий. Европейские хиты сокращались не из партийных или ханжеских побуждений (трудно представить кино, в котором неодетые барышни торчат на экране дольше пяти секунд — купюры же из покупных картин достигали получаса экранного времени), а строго по деловым причинам: если фильм выходит на восьмистах копиях, каждая минута сокращения дает ощутимую экономию пленки. Конечно, это был шахер-махер в стиле одесских торбохватов — но мелкость обмана компенсировалась масштабом сделки. Все были в шоколаде: производителям приварок к основной кассе, государству — комиссионные на таких вот бизнес-схемах, а не избалованному авантюрным трэшем народу — каникулярное развлечение по сходной цене.
Покончив с антологией внутреннего проката «Родина слоников» (в продаже), хроникер советского ретро Денис Горелов взялся за зарубежный. Книжка почти готова, остались довесочки-безешки для полной картины.
Их мы и публикуем.
О роли поджопника в истории французского абсолютизма
«Четыре мушкетера Шарло»/«Четверо против кардинала».
Франция, 1974, в СССР — 1977-1978. Les Quatre Charlots mousquetaires. Реж. Андре Юнебель. В ролях группа «Шарло» и сочувствующие.
Мушкетеры Атос, Портос, Арамис и д`Артаньян щеголяют в синих передничках и шляпах с пером. Слуги Планше, Гримо, Мушкетон и Базен гоняют гвардейцев тяпками, тряпками, секаторами и прочим сельхозинвентарем. Мушкетеры спят голые под кроватью миледи. Слуги плывут в Англию за подвесками. Мушкетеры пьют горькую. Слуги сочиняют им биографию.
История Франции под пером лакея заиграла неожиданными красками.
Оказалось, что королева блондинка, камеристка ее брюнетка, а Рошфор лысый, как попа младенца. Выяснилось, что шашни королевы беспокоили одного кардинала, который был католиком и искал повода подраться с протестантской Англией. А королю было пополам, ибо сильнее всех монарших воль мечтал он дать кардиналу пенделя и однажды не устоял, чему только в России было 56 миллионов свидетелей. А кардинал, подобрав сутану, влепил королю, а оба вместе — отцу Жозефу, о котором история молчит, но пендель удался на славу.
К старости мужчины бывают шаловливы — что касается не только короля с кардиналом, но и постановщика Юнебеля, которому на момент съемок набежало полных 77 лет. Вот он и подарил Францию скабрезному третьему сословию, что было вполне в русле национальной традиции и напрямую восходило к таким славным сочинениям, как «Женитьба Фигаро» и «Плутни Скапена». Творения сии указывают на подлинный демократизм французской дворянской культуры (иной при абсолютизме и не было) и сильно противоречат позднейшей легенде о фатальном отрыве имущих классов от неимущих, вызвавшем Великую французскую революцию. Это у нас трудно вообразить, как Россию спасает от смуты Труффальдино, Петр дает пинка патриарху (а Сталин Берии, а Николай Родзянке), в то время как жена его баламутит с кем-то из Габсбургов, — и не потому, что такого быть не могло (ох, могло!), а потому что все это ушло от внимания сугубо роялистской русской литературы. Вот и приходится нам обходиться французскими суррогатами, а также искать и находить культурологическую изнанку в скетчах группы «Шарло», без остатка посвященных мужской заднице. И вовсе не из гей-побуждений, как многие подумали, а оттого, что «Шарло» так и не выросли из возраста второклассников, у которых принято угорать над словом «туалет». А если б выросли, могли бы обратить внимание и на интимную анатомию королевы с мадам Бонасье — но нам бы с этого не перепало, т.к. советская цензура тоже навек застряла во втором классе, отчего была снисходительна к заднице мужской, но крайне строга к женской.
Так что все к лучшему в этом лучшем из миров, как писал Вольтер почти в то же самое время.
